ПУБЛИКЕ СКАНДАЛЫ НЕ СТРАШНЫ

Всем известно утверждение Шекспира, что весь мир — театр. А вот австрийский писатель Петер Хандке решил с этим поспорить. Его заключение гласит, что «сцена — это не мир и мир — это не сцена». И вообще, этот Хандке — самый настоящий бунтарь. Еще в 60-е он, один из ярких начинающих западноевропейских писателей, был в числе литераторов, стремящихся привлечь к себе внимание авангардистскими настроениями, нонконформизмом, стремлением вывести литературу на новые витки развития, лишив ее формалистических языковых клише. Творчески реализуя эстетическую платформу «новой чувственности», Петер Хандке пишет пьесу «Скандал с публикой» (1966) и открывает ею цикл словесных пьес, своеобразных текстовых партитур без действия, без конкретных ролей, с ритмом, приближенным к шумовым эффектам, элементам поп-музыки. Эти пьесы разрушали само понятие театрального действа, лишали его прелести реализма и традиционности, выдвигали на первый план проблемы языка и звучащего слова. Авангард сорокалетней давности наконец-то «догнал» и наше искусство. «Поскандалить» с публикой по Хандке в переводе И.Мегелы и Е.Антоновой решили в Киевском театре «Колесо» при поддержке Австрийского культурного форума. Постановочная группа спектакля (режиссер — заслуженный артист Украины Ирина Клищевская, художник — Светлана Заикина, музыка — Владимир Дадыкин, звук — Светлана Петренко, свет — Ирина Макарова) предложила нечто экспериментальное, в результате чего зрители должны решить для себя, кто они — интеллектуальные театралы или театральные интеллектуалы. Кто думает, что это просто, ошибается, ибо в этом спектакле публику не ублажают, ей не угождают, ее не развлекают, с ней скандалят. Но, как выясняется, и это человеческое состояние может быть занятным и поучительным. Доверчивый зритель, удобно расположившись в кресле, ожидает встречи с прекрасным. Но выходят на сцену четверо актеров (Наталья Надирадзе, Валентина Бойко, Сергей Ладесов, Вадим Лялько), фигуры странные, не поддающиеся классификации человеческих типов, и начинают словесную чехарду. Ошарашенный зритель недоуменно ищет маяк традиционного, понятного спектакля, хочет уловить сюжет, понять манеру игры. Но не тут-то было, правда, мелькнет в глубине сцены за несколькими скрывающими его занавесами, радующий глаз, известное полотнище с мхатовской чайкой. И перед этой театральной святыней эти четверо будут ерничать! Как спасительный глас свыше, голос из-за кулис с ироническими интонациями произнесет: «Театр не всегда разделяет мнение автора!» Но это здравое замечание поможет лишь на время, а потом снова зрители запутаются в паутине слов, произносимых «рупорами» автора. И все же к середине спектакля зрители, уже явно определившиеся, кто интеллектуал, а кто театрал, втягиваются в эту антиигру, антиспектакль, антитеатр. Они откликаются на иронию, весело мирятся с нелепыми требованиями, не расстраиваются из-за разрушения сценических канонов, искренне радуются возможности вырваться из обыденности и «столкнуться» с такой театральной провокацией. Каждый актер создает конкретную маску, определенный характер, в пределах которого строго выдерживается собственная драматургия. Казалось бы, каждый из них существует отдельно, но насколько точно режиссер выстраивает внутреннюю конструкцию их почти необъяснимой взаимосвязи. Эта четверка — олицетворение порядка и хаоса одновременно, игры и ее отрицания в одно и то же время. И как умело втягивают они в свой абсурдный поток слов и определений зрителя, который, улавливая небрежно подбрасываемые акценты, уже готов спорить с утверждением абсурдности происходящего. Это ли не театр, не то странное состояние души, когда акт искусства становится очевидным и почти осязаемым? Обманщик Хандке! Отрицая театр, он создает его, доказывает его необходимость, утверждает неразрывную связь актеров и зрителей. Театр «Колесо» в поисках сути искусства разгадывает его авантюру. Да, это и есть театр. И не нужно спорить с Шекспиром. Все. Разобрались. Уже никто ни с кем не скандалит.

  Алла ПОДЛУЖНАЯ

повернутись назад